30 сентября Дмитрий Спирин из группы Тараканы, вместе с гитаристом группы Василием Лопатиным выступили в КДЦ Кудымкара в рамках акустического концерта. После концерта Дмитрий дал интервью ПН.
В совсем юные годы я хотел быть водителем милицейской машины. Насмотрелся советских детективов про милицию. Потом — машинистом метро. Дом, где я родился, возвышается над открытым участком пути между двумя станциями метро. Возможно, поэтому. А когда мне исполнилось 12 лет, я подумал: «Какие нафиг машинисты?! Вон чуваки с электрогитарами! Они клёвые. Буду я лучше таким».
Я учился в школе, которая служила магнитом для тех, кого из других школ по каким-то причинам выгоняли. Меня, правда, ниоткуда не выгоняли, я там учился с первого класса. Это была школа для хулиганов и двоечников. Естественно, там не было никакой внутренней атмосферы. Мои одноклассники — все они были прикольные ребята. Но как-то у нас не было того, что «один за всех и все за одного». Плюс учителя нас дрючили на тему идеологии: в пионерском галстуке ходи, группу «Kiss» не слушай, «хаер» (длинные волосы – прим. ПН.) не отпускай. Меня это очень выбешивало. Поэтому когда школа закончилась, я очень дико взбодрился от этого. И за то время, что наш класс окончил школу, мы ни разу не собирались. Наверное, это плохо. Но что мы могли ожидать от нашей школы?
Я начал свою трудовую карьеру в 12 лет. В 1987 году, когда я был совсем ещё мелкий, мне понадобились карманные деньги. Я был меломаном, и мне нужно было покупать пластинки. Моя бабушка пошла и устроилась по своей трудовой книжке в булочную уборщицей. А ходил я, и бабки были мои. Это был мой самый первый труд. Я работал там месяца три. Следующий мой опыт работы был, когда в стране победила демократия и частная собственность. Наши все старшие на районе стали коммерсантами, открыли коммерческие ларьки, им нужны были верные продавцы: ночные и дневные. И мы с ребятами все стали ночными продавцами. Днем они сажали проверенных и профессиональных торгашей, а ночью и панки из района сходили.
Я много пою о любви. Это есть. Иисус говорил, что любовь — это я. Он говорил: любите ближнего, как самого себя. Я вот когда эти слова слышал, я думал, кто это такой ближний, чтобы я любил его, как самого себя? Это бабушка моя? Это девушка моя? Или кто? А потом выяснилось, что он имел в виду всех: тебя, его… Вообще всех. Даже не то, что людей, а вообще всех живых существ. При этом разные восточные мудрецы говорят, что та сила, которая делает нас живыми — грубо говоря, душа, это и есть любовь. Начитавшись этих книжек, я сочинил песню «Мешки с костями», в которой поётся, что «без любви мы всего лишь мешки с костями, кишками и печенью, без любви мы всего лишь куски живой на вид человечины». Мне эта идея очень понравилась. И действительно: чем отличается мёртвый человек от спящего? Практически ничем. Внешне. Но спящий может немедленно встать и пойти, а мёртвый нет. Значит, что-то есть в живом, что его разительно от мёртвого отличает. Я считаю, что это та самая любовь делает нас живыми.
Любовь к женщине, по большему счёту, то же самое. Отличается лишь только тем, что она слишком сильно смешана с физическим влечением. Не будь этого физического влечения, любовь к женщине не могла бы отвечать основным своим назначениям, то бишь продолжению жизни на этой земле. Жизнь должна продолжаться. Иначе наше существование здесь бессмысленно.
На мой взгляд, очень важно любить то, что делаешь, и делать то, что любишь. Найти такое занятие очень просто. Спроси себя, как долго ты будешь этим заниматься без зарплаты. Если тебе не будут платить, сможешь ли ты этим заниматься?
У меня такой вид деятельности, что я легко могу позволить себе быть ленивыми. От меня никто не требует ежедневной нормы выработки, я действую не по плану. Не сочинил сегодня песню? Нет проблем. Никто меня тринадцатой зарплаты не лишит.
Мысли покинуть Москву посещают меня всё чаще и чаще. Москва перестала быть тем городом, в котором я родился и вырос, который я любил. Москва стала очень негуманным городом: народу много, места мало, транспортный коллапс, огромное количество строительства, которое, в первую очередь, направлено не на облагораживание внешнего облика города, а на извлечение будущей суперприбыли. Причем делают это люди, которых я не выбирал. И смотришь на всё это и думаешь: «Блин, мне сорок лет скоро будет. Что, ну что я здесь ловлю?»
Кроме как «маразм», у меня нет вообще никакой другой оценки для последних вышедших в России законов. Я не то, что за ними слежу. Они вообще не позволяют за собой следить. Это всё равно что сказать: «Ты следишь за действиями вон того е…го мужика, который голый пляшет?»
Мне нравятся врачи. Они классные. Задумайтесь на секунду. Например, женщина-проктолог. Я не верю, что есть девчонки, которые мечтают стать проктологами. Значит, очевидно, речь идет о том, что они по-настоящему, искренне хотели бы помогать людям, облегчать их страдания, лечить их. И когда я сталкиваюсь с такими людьми, восхищаюсь ими. Думаю, ну нифига себе. То есть всё это время, пока я эгоистически шел к успеху, пытался делать так, чтобы всё большее количество людей меня типа любило за мои какие-то песни, а она просто-напросто лечила людей? Врачи — они классные. Пожарные тоже.
Пистиковые пельмени – это класс! Очень вкусные штучки. Похожи на пельмени со шпинатом.
