Армия закидывает кого куда. Мы узнали, что призывники из Коми округа служили в секретных частях, задерживали на границе китайцев, оправдывались за ранение рядового, корчили рожи часовому, первый раз видели море… К 23 февраля известные люди Коми округа рассказали истории из армейской жизни.
«Часа два стоял на одной ноге»
Анатолий Четин, директор Коми-Пермяцкого драматического театра
— Я пошёл служить уже после учёбы в институте. Служил в Свердловской области, инженерные войска. Занимались строительством железной дороги, цех рельсовых скреплений был у нас. Тогда срочным образом не БАМ, а что-то другое срочное строили, в 82-84 годы. Последние полгода служил в секретном отделе, вся информация, все документы через меня проходили. Много корейцев у нас в части было — классные ребята. Молдаване были, многонациональный состав у нас был. Прекрасные, хорошие отношения со всеми. И что бы ни говорили про армию — только хорошие воспоминания. Эту школу надо пройти всем здоровым мужчинам. Помню, случай у нас был. Солдат с роты сбежал. Видать, тяжело ему показалось, первое же время — два-три месяца — надо доказать, что ты адекватный, что можешь служить. И часть солдат отправили на его поиски, а другую часть — всех построили и заставили стоять на одной ноге, пока сбежавший не найдётся. Командир роты так решил, и вот мы так стояли. Часа два на одной ноге стоял, быстро его нашли. Можно ли было менять ногу? Можно, наверное, уже точно не помню. Но вот так мы все стояли.
«Ну, думаю, хана часовому»
Иван Федосеев, экс-депутат ЗС Косинского района
— Я по причине своей природной скромности расскажу про случай, где я был не участником, а непосредственным свидетелем. Служил я в годы весна 79-81 прошлого века в ГСВГ, в городе Веймар, в 45 гвардейском четырежды орденоносном танковом полку, в комендантском взводе. В эти годы, кто не помнит, проходила Московская олимпиада, умер Владимир Высоцкий, наши войска зашли в Афганистан. Значит был я в наряде посыльным при штабе. Время было где-то вечером, народу было мало, вернее, вообще никого не было, кроме дежурного по части и часового на посту №1. Кто служил, те знают что это такое. А кто нет — то это караул, охраняющий Знамя воинской части. Пост этот находился непосредственно перед входом. Часовой стоял на так называемой «тумбочке», в парадной форме, с оружием. Ни сесть, ни тем более сойти с этой тумбочки бедолага не мог, так как сразу бы прозвенел звонок, повествуя, что часовой оставил пост. Чем это грозило, военные знают. Так вот, от скуки, и чтобы не зевать, размять одно место, на которое мы иногда ищем приключения, я заходил в расположение штаба, чтоб тихонечко поговорить, корчить ему рожи, звать покурить и так далее. Благо в те времена ни о каких камерах наблюдениях мы не знали. И вот, в очередной раз зайдя «в гости», я его не обнаружил на привычном месте. Только один автомат лежит на тумбочке, а часового нет. Не успев осознать увиденное, вдруг слышу голос замкомандира по строевой части, второго лица в полку. Ну, думаю, хана часовому, если найдётся живой. Капитан, ответив на отданную мною ему честь, заходит в штаб, опять отдаёт честь уже Знамени по привычке, уходит к себе в кабинет. Он не заметил отсутствия часового. Как же повезло парню, голова которого высунулась из туалета. За доли секунды он уже стоял на привычном месте. Так солдатская смекалка и везение помогли парню справить нужду и уйти от ответственности. Что его ждало в оставшееся время до конца смены с моей стороны, я об этом скромно умолчу.
«Я старослужащий, молодой весь в крови…»
Павел Баяндин, директор автошколы АВС
— Очень сильно благодарен армии, очень много воспоминаний. Служил в Чите, посёлок Песчанка, секретные войска — ЗГТ (защита государственной тайны). Когда я уже высшее образование получил, пришёл в военкомат, чтоб в армию пойти. У меня не было желания как-то откосить: то ли отец так воспитал, то ли себя хотел сам проверить. Пришёл в военкомат, мне говорят: «Ты что, дурак что ли? С татуировками тебя не возьмут». В итоге мне дали категорию годности. Призыв в сентябре, а меня только 28 ноября забрали. Живёшь когда в Перми в казарме, приезжает «покупатель», смотрит личное дело, потом забирает себе солдат. Моё личное дело разбирают — всё хорошо, потом смотрят — татуировки, и сразу: «О, нет!». Я подошёл к начальнику, он говорит: «У тебя два варианта: школа поваров в Чите или Елань». Я выбрал Читу. Приехал, меня в ЗГТ определили. Мне повезло, там все уже были с высшим образованием и понимали, зачем и куда пришли. Как-то раз я был дежурным по роте, и у меня три дневальных. Один дневальный ночью захотел спать. Зашёл в туалет, загасился, присел на корточки и уснул, а штык-нож снял и в руке держал. Потому что иначе неудобно на корточках сидеть. И вот я его ищу, в туалет залетаю, а он со сна равновесие потерял, падает вперёд и ножом лоб себе рассекает. Следом за мной офицер влетает. Я старослужащий, молодой весь в крови. Никто не верил, что он сам упал лбом на металлическую ручку ножа. Меня допрашивали, кучу объяснительных писал. В итоге он сказал, что всё в норме, всё спокойно разрешилось. Всем рекомендую пройти армию. Интересная игра, интересный опыт, интересное приключение.
«Первое впечатление – море! Ошалели, все же с Урала…»
Алексей Никулин, начальник отдельного поста пожарной части №72 по охране Кудымкара
— Я служил в 85-87 годах на Дальнем Востоке, телеграфистом засекреченной аппаратуры связи. Сначала полгода учебки было во Владивостоке. С Екатеринбурга вылетели, летим пять часов уже: куда, зачем — не объясняли же. Высадились, и первое впечатление — море! Ошалели, все же с Урала, а я же рыбак, вообще без ума был! Потом в войсковую часть отправили, попал в Уссурийск. Почти два года сидел под землёй на приёме секретной информации. Сейчас части нашей нет уже. Было, что сидел на гауптвахте. Я уничтожил секретные документы и не расписался в журнале, что их уничтожил. Это документы особой важности с самым высоким грифом секретности. Ну мне дали трое суток сначала, потом до пяти продлили. Нашли бычок, кто-то покурил. Никто не признаётся, а бычок старый, пожелтевший, и я долго уже сидел, поэтому меня и наказали. Приятные случаи тоже были. Отправляли нас на стрельбища, я лучше всех отстрелялся. Скажем, из 50 максимальных баллов я 49 набрал. Ну и потом построение на плацу, подведение итогов: «Никулин, три шага вперёд!». Вышел перед строем, спрашивают, что и как, откуда такой стрелок? Объяснил, что отец у меня охотник, братья охотники. Мне благодарность объявили. В караулах интересные случаи были, когда засыпали на ходу. Стоишь под «грибом» — это столбик с навесом, где от дождя часовой прячется — и чтобы не уснуть и не упасть, ремнём себя к «грибу» пристёгиваешь. Первые полгода ты дух, потом до года — шнурок, после года по полутора — торчок, потом дед и дембель. Такие названия у нас были.
«Ну мы пошли, а тут кто-то стуканул из солдат…»
Дмитрий Чугаев, депутат Кудымкарской Думы
— Служил в 40 км от Владивостока в войсках ПВО, присягу принимал на Русском острове. Сначала был рядовым, потом прапорщиком, начальником узла связи. Пришёл через два года в звании сержант. У нас был технический дивизион, мы обследовали ракеты, каждые полгода проверяли на боеготовность. Потом на другую должность перешёл, наряды были и зарплата больше всех. Я на хорошем счету был, ответственный, мне доверяли. И все праздники, 1 мая, 9 мая — я был начальником караула. С одной стороны, вроде и как наказание это, потому что праздник, с другой — назначали меня, поскольку не подведу, и ставили только более ответственных в праздники. И вот в честь 23 февраля подарки давали — кому-то открытку, кому что, небольшие. А мне подарили пенал, и в нём две даже ручки красивых были. Только на построении мне вручили, подходит ко мне таджик, который был в непосредственном подчинении начальника штаба, и предлагает самоволку. Сходить за три км в другую часть, где его земляк служил. Ну мы пошли, а тут кто-то стуканул из солдат, и всех на проверку выстроили. Нас двоих нет. Только меня похвалили, наградили — и тут вот так. Дали нам по пять суток ареста, но на гауптвахте я не сидел. Был на хорошем счету, и хоть командир хотел наказать, начальник штаба говорил: «Я не дам своего сержанта!». Он же понимал, что вроде и нарушение, самовольно покинули часть, но у нас же свободное время было и мы бы успели вернуться, если бы не стуканули на нас. Мне за время службы три раза арест давали, но я ни разу не сидел. Потому что начальник штаба понимал, что я пререкался, всегда только отстаивая правду, и за справедливость.
«Сначала китайцы пытались от нас убежать…»
Олег Мартин, тренер по хоккею, Юрла
— Мы два брата-близнеца вместе служили на китайской границе, недалеко от Алма-Аты, Панфиловский пограничный отряд. Два года, с 85 по 87, границу охраняли. Были задержания, нарушители. Пять человек у меня на счету. Я в наряде был, а брат в тревожной группе с собакой. После задержания тогда нам сразу отпуск дали за это. Мы домой приехали, как раз на 8 Марта получилось. Подарок маме сделали. Мы в наряде были четыре человека, дозорно-пограничный отряд. Пошли охранять и обнаружили неизвестных, в нескольких километрах от нас в бинокль увидели. Они на нашей территории собирали «золотой корень» (лекарственное растение родиола розовая — прим. авт.) с мешками холщовыми, понятно, что китайцы. Вроде корень собирают, а по факту кто знает, чем они занимаются? Может это для прикрытия, и сами изучают территорию, особые военные объекты. Это уже не наше дело — выяснять, мы их должны задержать. Их было человек семь-восемь. Мы определили, что они одни, больше никого с ними нет, позвонили в отряд, оттуда выслали тревожную группу. Страха нет никакого. Оружие при себе, два магазина с патронами. Сначала они пытались от нас убежать, мы их задержали, километров 10 назад надо было идти, на заставу их отвести. Туда вертолёт прилетел, и их забрали. Незаметно пришло время, когда увольняться надо было. Без спортивной подготовки в армии тяжело, особенно в погранвойсках, бегать много надо. Нам с братом Геной повезло. Отец физкультурник, с детства нас воспитывал, мы были подготовлены физически. Каждый год 28 мая праздник отмечаем. Семьями друг к другу в гости приезжаем, то к нему — он в Ёгве дом построил, или ко мне, я сейчас в Белоево живу.
Яна Яновская
