На месте, куда упал Иван Лесников, сейчас растет яблонька. Ее посадила пенсионерка Надежда Мизева, в чей огород рухнул парашютист. В тот вечер она топила баню и вышла за дровами.

– Поленницы у меня низкие, поэтому я за дровами наклонилась. И вдруг услышала свист. Такой сильный – как в кино, когда самолет падает. Но только звонче. Посмотрела в одну сторону – нет никого, в другую – нет никого, – вспоминает она. – А потом за спиной шлепок раздался. Глухой такой. И тишина наступила.

Рассматривать тело погибшего Надежда Михайловна не стала. Лишь краешком глаза увидела руку, а в ней железное кольцо, да белые кости переломанных ног, которыми он ушел в землю на сантиметров тридцать. Пенсионерка зашла домой и позвонила в «скорую» и полицию.

“Пожила, как в сказке”

Иван Лесников работал в лесоохране в Москве. Ему было 27 лет. И это был его примерно 80-ый прыжок с парашютом. В Гайны, где живет его 26-летняя жена Света, он приехал на выходные. Родом Иван из поселка Усть-Черная.

– Он был очень ответственным, добрым, отзывчивым, не пил, – рассказывает о Ване Светина мама Галина Овчаренко. – Со Светой они познакомились в 2011 году. Он нашел ее страничку в «ВКонтакте» и предложил дружить. Помню, Света мне сказала: «Мама, посмотри, ко мне тут в друзья добавляется какой-то парень из Усть-Черной».

Тогда, в 2011 году, Иван начал работать в лесоохране поселка Гайны. Света в итоге добавила настойчивого Ваню в друзья, и они встретились. Галина Геннадьевна вспоминает, что он дарил ее дочери огромные букеты роз, плюшевых медведей… В прошлом году в Гайнах они начали строить дом – недалеко от дома Надежды Мизевой.

10 мая Иван должен был вернуться в Москву на работу. Но прежде со Светой он хотел съездить в Кудымкар в больницу на УЗИ. Света беременна. И на УЗИ им должны были сказать, кого они ждут.

– Сейчас Света приходит с работы, мы с ней ложимся на кровать и вместе плачем. «Пожила, – говорю ей, – ты как в сказке, и вот сказка закончилась», – вытирает с щек слезы ее мама.

“Он так и не пришел”

– В тот день, – рассказывает о 6 мая Светлана Овчаренко, – он у меня докрашивал веранду в новом доме. А вечером мы хотели поехать в Усть-Черную. Там живут его отец и братья. Ничего не предвещало то, что он будет прыгать… Ничего.

О том, что собирается прыгнуть с парашютом, Иван сообщил Свете, когда она уже шла к нему в новый дом после работы. Он сказал, что за ним заехал Баря (так он называл Валеру Харина – друга, с которым работал в Москве, и который тоже родом из Гайнского района – прим. авт.), и они съездят – быстренько прыгнут. Света возмутилась: «Зачем тебе это надо?». Он попросил ее не начинать и сказал, чтобы она поскорее пошла в новый дом, поскольку у него на машине сел аккумулятор, и он поставил его на зарядку.

– Получается, все шло к тому, что ему не надо было туда идти. Даже машина не завелась. Но нет – за ним заехали друзья, – ищет сейчас в происходившем предзнаменования беды Света.

Пока она шла до дома, взлетел самолет. Он был очень высоко, как маленькая точка. И с него прыгали парашютисты. Потом самолет сел. Но Ваня так и не вернулся. Света позвонила ему, но он не ответил. В этом время самолет взлетел снова. На этот раз, говорит Света, он был гораздо ниже – так, что видны были шасси. Света вышла на улицу и увидела, как прыгнул первый парашютист – недалеко от нее.

– И у него парашют застопорился, не открывался. Потом резко открылся второй – видимо, запасной. Я еще молиться за него начала, подумала: «Не дай Бог…», – вспоминает молодая женщина.

За ним выпрыгнули еще двое. У них парашюты открылись, и они медленно спускались вниз.

– А потом, – навзрыд плачет Света, – смотрю, четвертый летит. И летит камнем, парашют у него не открывается…. И, знаете, такой звук «ууу»… И потом хлопок об землю… И я понимаю, что этот вот камуфляж, в котором он меня в обед увез, этот камуфляж – это его камуфляж…

Света побежала к огороду Надежды Мизевой. Там уже столпились люди. Они не давали Свете пройти за забор. Она плакала и кричала: «Парни, кто там? Скажите мне, кто там?». А потом услышала: «С Усть-Черной… Это парень с Усть-Черной».

– И, знаете, – плачет Света, – у меня все из под ног ушло… Все бегут, бегут… И, знаете, я пытаюсь его глазами найти… Думаю, может ошибка какая-то, может, это не он… И все бегут, а лица его нет… Он так и не пришел.

Не знает, как он оказался на борту

Старший летчик-наблюдатель Гайнского отделения Пермского лесопожарного центра Максим Галкин говорит, что вечером 6 мая они проводили тренировку по перерыву.

– У парашютиста, если произошел перерыв, то есть он не прыгал 30 дней, по инструкции он должен сделать два тренировочных прыжка, – объясняет он, закуривая сигарету. – Если опять пройдет 30 дней, и он опять не прыгал, он опять должен сделать два тренировочных прыжка. Иначе его не допустят к производственным прыжкам.

Иван Лесников не был сотрудником Гайнской лесоохраны. Поэтому его не должны были допускать и к этим тренировочным прыжкам. Как он оказался на борту, летнаб говорит, что не знает. Хотя при этом сам был на борту.

– Я не видел его, – утверждает сейчас Максим Галкин. На вопрос, как так, он лишь пожимает плечами.

По словам летнаба, самолет находился на высоте одной тысячи метров. Он рассказывает, что парашюты складывают сами парашютисты, а потом их проверяет инструктор. Но складывал ли для себя свой парашют Иван, он говорит, что не знает.

– Вы как следователь спрашиваете, – замечает Максим Галкин. – Сейчас следователь разбирается, как ему попал парашют, и кто его складывал.

На время следствия двоих инструкторов Гайнской лесоохраны отстранили от своих должностных обязанностей. А летнаб получил выговор.

“Прикрывают друг дружку”

– Они все сейчас молчат. Никто из лесоохраны к нам не приходил, не объяснился. Даже сосед, который был на борту вместе с Ваней, молчит, – возмущается Светина мама. – Они, видимо, сейчас друг дружку прикрывают, понимают, что виноваты.

Парашютисты и правда молчат и отказываются рассказать для газеты, что произошло вечером 6 мая. Даже друг Вани Денис Корабликов, который, по словам Светланы, вместе с Ваней и Валерой Хариным поехал прыгать, не хочет ничего говорить.

– Спрашивайте у местных, – пишет он в «ВК». – Меня там не было.

Денис, как и Ваня с Валерой, работает парашютистом в Москве.

– Это ведь не в первый раз, когда они прыгали в Гайнах. Каждый раз как приезжают из Москвы, прыгают. И их допускают, – замечает Светина мама.

Валерий Харин слова Галины Овчаренко подтверждает. Но он говорит, что 6 мая его и Дениса Корабликова не пустили на борт. А как там оказался Ваня, он не знает.

– Остается загадкой, как он оказался в самолете, потому что нам старший инструктор сказал, что вы прыгать не будете, – рассказывает по телефону Валера. – Мы сидели в машине, когда они прыгали.

По версии Валеры, во время прыжка стабилизирующий маленький парашют, который выходит вместе с основным парашютом, зацепился у Ивана Лесникова за ногу или за руку при выходе.

– А пока он отматывал его, время прошло. Потом он стал делать отцепку от основного парашюта, как учили. Но, видимо, не видел, что земля приближается… Может, спиной к земле летел, – предполагает Валера. – И в итоге у него не хватило времени, и он не успел дернуть за кольцо запасного парашюта. Я бы запасной дернул заранее. А он делал так, как учили.

“Пусть несут и ответственность”

По факту гибели Ивана Лесникова Пермский следственный отдел на транспорте сейчас проводит доследственную проверку. Парашют отправлен на экспертизу. Заместитель руководителя отдела Андрей Горюшин говорит, что решение по возбуждению уголовного дела или по отказу в возбуждении будет принято в конце мая.

Светлана Овчаренко считает, что руководство Гайнской лесоохраны должно понести ответственность за случившееся. Хотя бы даже за то, что они допустили на борт постороннего человека.

– Я понимаю, что насильно его никто не заставлял прыгать. Но если уж они пускают посторонних на борт, то пусть несут и ответственность за них, – считает Света. – Ведь он схватил чей-то парашют – я так думаю. А если бы не он его взял, то взял бы кто-то другой. И он разбился бы. Почему такая безответственность у них?

– Ванины друзья рассказывали, что в Москве другие парашютисты его всегда просили перепроверить их парашюты. Он был очень ответственным, педантичным. Я не верю, что это он так собрал себе парашют, что тот не открылся, – говорит Светина мама.

– Понадеялся на кого-то, поторопился…, – размышляет Света. – Думал, наверное, сейчас я быстро прыгну, и мы поедем в Усть-Черную. Прыгнул. Навсегда.

Шесть лет назад шестого мая

Шесть лет назад 6 мая в Гайнах тоже погибли парашютисты – Сергей Гагарин и Константин Таганов. В тот день было ветрено, ребят унесло на Каму, и они утонули. У Кости осталась беременная жена и двухлетний ребенок, у Сережи – жена и 6-месячный ребенок.

Она ждет сына

Ивана Лесникова похоронили в Усть-Черной 10 мая. А 12 мая Светины родители отвезли ее в Кудымкар на УЗИ. Оказалось, что она ждет сына. Галина Геннадьевна просит Свету успокоиться и хотя бы на время не плакать, подумать о ребенке. Света говорит, что понимает, но сдерживать слезы не может.

Переживает и Надежда Мизева. Она говорит, что после случившегося еще ни одну ночь не спала спокойно. Просыпается около двух часов ночи – и больше не может уснуть. После того, как тело Ивана забрали из ее огорода, она нашла там несколько его костей. Потом она их отдала следствию и друзьям, и их захоронили вместе с телом. Но до сих пор ей из-за этого не по себе.

– Лежу по ночам, не сплю, дурные мысли в голову лезут: «А вдруг он сейчас в дверь постучится. Скажет: «Ты почему же не все кости мои нашла и отдала?», – рассказывает Надежда Михайловна. – Понимаю, что это дурость, но вот всякое думается.

Чтобы успокоиться, место, куда упал Иван, она обрызгала святой водой и посадила туда яблоньку. Пусть, говорит, хоть плодами теперь меня радует, раз уж выбрал мой огород…

Прежде чем преподнести ту или иную тему читателю, мы стараемся изучить её со всех сторон. При этом нам важно оставаться беспристрастными и объективными