В 60 километрах от Кудымкара есть такой посёлок — Шарволь. Живут там четыре человека. Живут, но хотят уехать. Расселить их, говорят люди, каждый раз обещают под выборы. А пока дома всё ветшают, волки таскают собак, а одного из жителей уже «переселили» — на кладбище.
Надежда Кольчурина и Валентина Лесникова — на пенсии, а Татьяна Петрова и Василий Григалюнас, литовец по национальности, ещё не пенсионеры, до пенсии им далеко. Василию 55, Татьяне — 46. Выживают в забытом посёлке, как могут. Василий ловит рыбу, Татьяна собирает ягоды и грибы. Помогает им мама Татьяны Валентина Лесникова, и сестра Василия отправляет денежные переводы через почту. В посёлке нет мобильной связи. Лишь таксофон, который работает, когда есть электричество. Если электричества нет — отключают по непонятным причинам, то и связь с внешним миром обрывается.
— Случись что, пожар, например, так уже и не сообщить. Будто о нас забыли все — говорит седовласая, очень милая и улыбчивая женщина Надежда Кольчурина. — А мы ведь живы и живём, как можем. Автобус тоже не ходит. Уже давно. Лет пяток, наверное, уже.
Побеседовать с людьми Надежда Кольчурина приглашает сначала в дом к соседке — Валентине Лесниковой. Входные двери открыты настежь, но дома её нет. Да и кого бояться? Ближайшие 12 километров нет никого вокруг. Тогда приглашает в дом соседей — Татьяны и Василия. Василия в доме не оказалось. Как потом расскажут женщины, он ушёл на реку Велву, строить мостик через неё. Он рыбак и на речке бывает часто.
Старенький двухквартирный дом уже отжил своё. Крыша, покрытая рубероидом, протекает во время дождей. Но жить людям больше негде и на ремонт жилья денег взять неоткуда. Пока идём к соседям, Надежда Кольчурина вспоминает:
— Раньше ведь тут домов так много было. Я приехала сюда в 80-м году. Там пекарня была, — машет в сторону заросшего деревьями места женщина. — Там магазин, — машет в другую сторону. Сейчас там всё заросло. Будто и не было никогда там ничего. Столовая была, школа начальная, детский садик, ясли. Всё было. Домов сколько было. Ооой… — протягиваяет Надежда Ивановна. — Очень много было.
Во дворе лает собака. Белая, с чёрными пятнами, с завитым хвостом, как у лайки. Она бегает на цепи по проволоке, протянутой вдоль забора.
— Не ругайся, — говорит псу Надежда Кольчурина и проходит мимо. Пёс ненадолго затихает, но потом снова начинает лаять, увидев незнакомого человека. Мы заходим в дом, разувшись на крыльце. — Гостей вам веду, — заходит со словами пенсионерка к соседям. В доме громко работает телевизор. Женщины смотрят «Гадалку» на ТВ-3. Знакомимся.
«Как выборы, так и переселяют». — Мы живём хуже, чем Агафья Лыкова, — продолжает Надежда Кольчурина. — К ней хоть вертолёты летают, а к нам никто не ездит. Нас с 2015 года обещают переселить, потом перевели на 19-й год, с 19-го на 20-й. А уже 22-й год — и тишина. Как выборы, так и переселяют. А как выборы заканчиваются — всё. Тишина опять.
— Мы и в Пермь писали, и в Ошиб, и в Кудымкар, — подхватывает беседу одетая в клетчатую рубашку, коротко подстриженная Татьяна. — Из Перми нам приходили ответы, мол, пишите в Кудымкар. У вас там своё начальство. А толку что? Писали мы. Но никому мы не нужны.
Валентина Лесникова, седовласая женщина в ситцевом платочке, сидит в комнате за столом и с грустью добавляет:
— Пока ждали переселения, мужа у меня уже в Мелехино переселили, на кладбище. Так и не дождался. Два года тому назад умер мой Толик.
Леспромхоз, волки и чужой дом. На кровати возле Татьяны сидят белый с рыжими пятнами кот и трёхцветная кошка, в народе их называют богатками.
— В каждом доме по две кошки, — говорит Валентина Лесникова. — Потому что не можем сейчас скотину держать. Раньше всегда коров держали, около сорока голов было. Это только коровы. А ещё свиньи были, конный двор был. Сейчас только Таня вот коз ещё держит. Две дойные козы и два козлёночка. — Женщина делает паузу, потом, улыбнувшись, добавляет:
— Раньше весело в посёлке было. Был леспромхоз, гараж большой был, мужики работали. Я 35 лет работала в садике. В 50 лет вышла на пенсию.
Надежда Кольчурина подхватывает разговор и говорит про зиму.
— Летом ещё здесь хорошо, а зимой как плохо. Волки ходят. Прямо в деревню выходят. В прошлом году осенью собрали наших собак. Этих собак нам уже охотники оставили. Дома, в которых мы живём, ещё Леспромхоз строил, лет тридцать тому назад.
В разговоре выясняется, что дом Надежды Кольчуриной уже давно сгнил. В доме, в котором она живёт сейчас, жили другие люди. Уехали. Когда дом Надежды Кольчуриной начал разваливаться, она просто переехала в более добротный дом.
Ждать Эрну — Тут до ближайшего автобуса 12 километров надо идти, — говорит Татьяна. — Не походишь каждый день. Далеко. Автобус отменили, а в Эрне ещё много народу живёт. Там вышку для сотовой связи поставили, дорогу сделали.
— Да, да, — подтверждает Надежда Кольчурина. — В последний раз нам сказали, если Эрну переселят, нас нет смысла тут оставлять. А вот теперь жди, когда их переселят. Их там много ещё очень. Дорогу ещё отремонтировали, вышку поставили.
С поездками в Кудымкар, в больницу или по делам Надежде Ивановне обычно помогает дочь. Дети Валентины Степановны живут далеко отсюда. С продуктами жителям Шарволя помогает предприниматель из Эрны.
— Все продукты, что скажешь, привозят. Приезжают два раза в неделю — в понедельник и четверг, — рассказывает Надежда Кольчурина. — Спасибо Надымовым, возят нам продукты. С продуктами у нас нет проблем.
Вода, пенсия и новости Но есть проблема у жителей Шарволя с водой. Колодец, из которого носят воду люди, находится у лога, за домами, примерно в двухстах метрах от домов. По словам женщин, этот колодец принадлежал ещё пекарне, от которой сейчас осталось лишь место. Всё бы ничего, но зимой приходится туго. В метели жителям приходится запасаться водой. Потому что чистить снег до колодца пожилым людям непросто.
Пенсию привозит почтальонка на почтовой машине. У неё же покупают газеты, журналы, чтобы быть в курсе событий. Благо ещё телевизор показывает.
Родная деревня, конечно, жителям Шарволя ближе, но жить в нелюдимом месте им тяжело. Есть большое желание переехать в более людное место.
Власти После того, как племянница жителя Шарволя Василия Татьяна написала в соцсети комментарий о том, чтобы на забытую деревню обратили внимание и переселили людей, администрация Кудымкарского района ответила, что в 2022-23 годы переселение не планируется вовсе.
— На сегодняшний день в посёлке Шарволь отсутствуют дома, признанные в установленном Правительством Российской Федерации порядке, — указывают чиновники, имея, видимо, ввиду, ветхость и аварийность.
Дальше чиновники сыплют казёнными словами о том, какие нужны бумаги для признания жилья негодным, просят заявление с документами. И напоминают, что собственник обязан своим жильём заниматься.
Но кто в Шарволе собственники — непонятно. По факту — люди живут, по бумагам — видимо, никто не собственник. А нет бумаг — нет переселения. И в действительности настоящей, выходит, дома есть, а в бумажной — нету их, выходит. Живи как можешь.
Текст и фото: Анна Яркова
