Они голодали и работали, носили одежду по очереди и верили маме, что папа вернётся и всё будет хорошо. Они ждали отцов с фронта. Дождались не все… Валера – дождался.

Валерий Васильевич Ярусов, село Юсьва, 82 года

В нашей семье было четверо детей. Пятой была единственная сестра, самая младшая, но она умерла от голода и холода. Когда началась война, старшему было 13 лет. Об учёбе тут и говорить не стоило. Мать работала дояркой, ходила три километра. От зари до зари находилась на ферме. Брата по-малолетству определили на разные работы, зимой на лошади в лесу или до станции Менделеево, а летом на косилке и на конной жатке. Надо было кормить себя и семью.

Два брата учились в школе, ходили на занятия по очереди, так как одновременно одеться было не во что. И мне – дошкольнику – выйти на улицу было не в чем, я оставался дома и сидел на печке, пока не возвратятся старшие.

Про еду лучше и не говорить. Хлеба не было, а если и дадут на трудодни 3-5 килограмм муки, то два–три дня варим повалику (каша из муки — прим. ред.), после этого нас вздувало… Корова у нас пропала, ушла в лес со всем стадом и не вернулась. Вот было горе. Мы подумали, что её медведь задрал.

Одно ведро картошки мать оставляла на престольные праздники: Введение, Духов день.
Братьям меньшим Вите и Стёпке приходилось ходить не в школу, а по ближним деревням просить милостыню. Ходили в деревню Потапово, Терино. Дальше боялись, были ещё совсем маленькие. Чуть, помню, принесут в сумке холщёвой лист калижки (брюква — прим. ред.), репку, может, две-три картофелины. Мать вернётся с работы, мы все плачем, дёргаем её за подол, просим есть. Чтобы нас прокормить, нам приходилось есть падших овец. Падёт овца, и, пока не остыла, мама шкуру снимет и готовит нам. Так и выживали. Обессилев от голода, в темноте заберёмся на печку (керосина тогда не было, жгли лучину). Мать начинает рассказывать сказки, а потом говорит: «Не плачьте, дети, вернётся отец с войны, принесёт хлеба, тогда будем жить богато».

И верно, пришёл такой день. Кончилась война, начали возвращаться мужчины с фронта. С нашей деревни мобилизовали 19 человек, шесть не вернулись. Шесть из них были на трудовом фронте.

Матери сообщили, что и отец уже в Кудымкаре, просит подводу (лошадь с телегой — прим. ред.). Брат Пётр запряг лошадь и уехал встречать отца. И вот уже кто-то идёт с околицы высокий, статный, в военной форме, а мы со сверстниками играли на лужайке в петуха.
Я догадываюсь, кто он, да боюсь бежать навстречу. А он подошёл и спрашивает: «Который здесь сын у Фёклы?» Взял меня на руки и мы пошли домой. Мать была в огороде, делала грядки. Я побежал к ней, крикнул: «Папка приехал!». А она бросила грабли и побежала в избу. Тут и народ повалил к нам.

Из вещмешка отец достал две чёрные буханки. О чём-то пошушукались с матерью, и она нарезала одну буханку, всем дала по куску, а самим другая буханка. Тогда я только почувствовал вкус настоящего хлеба.

С того счастливого дня соседи-фронтовики каждый день собирались у нас дома и молодёжь заходила. И разговоры, разговоры… Бывало до полночи вспоминали боевых товарищей. А мы лежали на полатях и слушали.

Всё помню… Брат Пётр вернулся из Кудымкара с двумя мешками немецких трофейных вещей. Мы тогда облачились кто во что. Брат Стёпка надел немецкие галифе, засучил штанины и бегал по улице. Народ смотрел и смеялся, а ему хоть бы что! Бегал, только грязь по сторонам летит. Мне же мать сшила рубашку из шёлкового немецкого подклада шинели. Радости хоть отбавляй, но через неделю разошлась, так как шинель была слишком старая.

Теперь перелистнём страницу нашей жизни. Подрастают братья, надо жениться, а денег на свадьбу нет, так как в колхозе платили натуроплатой. Так они решили продавать пиловочник в Юсьву. Бревно затащат в избу через окно, оно растает, и вечером после работы пилили на козлах дольной пилой при керосиновой лампе. Материал продавали, а на эти деньги играли свадьбы.

Отец умер в 88 лет, и мать тоже. Они работали в колхозе до 70 лет и всегда держали скот, так что в последствии жили в достатке. А скот есть, значит, на столе есть мясо, молоко, продукты, овощи и фрукты, так как есть навоз от скота и осенью выкапывали по 400 вёдер картошки и была вся мелочь.

Мы часто пишем о больших личностях и не обращаем внимания на рядовых людей. А ведь яркие фигуры не могут быть без простого народа. Скажем, не лететь бы космонавту, если бы не сделали рабочие надёжный корабль. Тем более мы не должны оставлять без внимания таких людей, у которых сложилась тяжёлая судьба, которые век свой трудились и продолжают работать, хотя уже заслуженный отдых. Я, как старый человек, желаю работать честно, добросовестно, любить свою Родину.