В канун 10-летнего юбилея создания Пермского края  Николай Полуянов рассказал о том, как жил в 90-е Коми-Пермяцкий, тогда ещё автономный округ.

“Кругом безвластие. Всех уволили…”

В 91-м году, когда все эти события произошли в Белом доме, компартию распустили. Ельцин принял решение, что губернаторов и глав регионов назначает он своим указом. Единственная процедура тогда была, что кандидатуру утверждает Совет народных депутатов.

Рассматривали три кандидатуры: Валерий Ваньков – первый секретарь горкома, Николай Полуянов – председатель Кудымкарского райисполкома и Иван Четин – председатель окрисполкома. Было тайное голосование. 100 депутатов. Четин Иван Васильевич снял свою кандидатуру. Он правильно принял разумное решение, потому что, во-первых, намеревался стать председателем окружного Заксобрания. И, во-вторых, были сомнения, что Ельцин утвердит бывшего партийного работника, поскольку повсеместно власть меняли. Всё же расформировали тогда, окрисполком ликвидировали. Я, честно говоря, не ожидал, что выберут меня. Все-таки Ваньков был первым секретарем горкома, я – председателем райисполкома. Большинство депутатов отдали свои голоса мне. Ваньков потом долго обижался. Никаких переговоров с депутатами я не вёл.

Мне тогда 39 лет было. Я был самым молодым главой региона в Российской Федерации. Все там люди солидные. Страшно, конечно. Кругом безвластие. Всех уволили. Партии нет. Окружком партии на клюшку закрыт. Поставили охрану милицейскую. Люди даже свои вещи не могли забрать, вход был запрещен. Надо было всё создавать с нуля. Новые органы власти. При этом было устное распоряжение – бывших партийных работников не брать на работу. Упор, в основном, был сделан на комсомол. Пришли Пётр Караваев, Герман Мальцев, Алевтина Тюшева, Александр Полуянов, Галина Мехоношина. Они все моложе меня были. Было непросто все это. Самое главное, молодежь хваткая, быстро все ловят. В основном все, кто пришел, состоялись в жизни. Были и те, в ком я ошибся, но говорить и называть их имена считаю ненужным.

Фото: Парма-Новости
“А тут мы стали самостоятельными…”

Не было ни одного закона. В соответствии с новой Конституцией все национальные округа стали отдельными субъектами. Это была и наша инициатива, чтобы отдельным субъектом стать, и инициатива других национальных округов. До этого мы были в составе Пермской области, были за спиной старшего брата.

Ещё 11 октября 1990 года депутаты округа объявляли себя автономной областью в составе Пермского края. Наши депутаты в округе проголосовали «за», а депутаты в области эту идею не поддержали. Поэтому мы не смогли стать самостоятельными, решение окружного совета в апреле 91-го года было отменено. А тут стали самостоятельными. Сначала Устав приняли – самый главный закон. Потом потихоньку один закон, другой. Все федеральные структуры надо было в округе открывать и создавать: прокуратура, суд, арбитражный суд, отдел юстиции, управление внутренних дел, налоговую инспекцию, полицию, казначейство и другие. Где-то около 20 структур новых.

Самая сложная ситуация была с кадрами. Мы не были готовы, а должны были выполнять функции как субъект федерации. Многие вопросы надо было решать в Москве. Проблема в том, что на 70% округ был дотационный. Мы только 30% от бюджета зарабатывали сами. По три раза в месяц приходилось в Москве бывать. Много в Минфине пришлось работать, мы зависели от них. Работали с Госкомсевером, Министерством по делам национальностей… С Министерством образования и науки открывали филиал УдГУ. То, что УдГу открыли – большая заслуга Анатолия Коньшина. Он в Ижевске много договаривался с руководством Университета. В 95-м году в Министерстве культуры пробивали строительство театра, фестиваль международный в Кудымкаре провели.

Самое, наверное, главное, что нам удалось – это добиться принятия программы социально-экономического развития округа. 16 сентября 1992 года президентом Ельциным был подписан указ о социально-экономическом развитии Коми-Пермяцкого автономного округа. В соответствии с этим указом руководством округа была подготовлена программа социально-экономического развития округа. Осенью 94-го в округе работала правительственная межведомственная комиссия во главе с замминистра финансов Королевым. По итогам работы были намечены меры по выходу из кризиса. Оказана единовременная помощь – 20 миллиардов рублей, значительно улучшилась финансовая обеспеченность. По условиям завоза продукции весь округ был отнесен к районам Крайнего Севера. Всю продукцию, в том числе и топливо, завозили. Три района округа были отнесены к территориям Крайнего Севера. Люди стали иметь право на пять лет раньше выходить на пенсию, получать сертификаты на жильё. Жители этих районов получили право на 50% северную надбавку к зарплате. Все это и сегодня действует и работает. Мы пробивали весь округ, чтобы все районы приравняли к северным, но не смогли доказать. По критериям другие районы не подходили.

Второй важный момент, что мы успели – нас включили в программу «Дороги России». Не получилось газоотвод построить Очёр-Кудымкар. Был проект, но из-за отсутствия финансирования были вынуждены прекратить работы.

Фото: Парма-Новости
“Мы создали оффшорную зону…”

Климов (Андрей Аркадьевич, экс-депутат Государственной Думы от КПАО – прим. авт.) – моя ошибка. Мне рекомендовал его Игумнов (экс-губернатор Пермской области – прим. авт.). Вместе с Климовым мы были депутатами Законодательного собрания первого созыва. Игумнов предложил: «Давайте Климова в округ». Ничего не скажешь, умница. По его предложению мы на территории округа льготное налогообложение ввели. Приняли законы по льготному налогообложению предприятий, которые зарегистрированы у нас в округе. Мы создали оффшорную зону. 120 предприятий с области и даже со Свердловской области были у нас зарегистрированы. Мотовилихинские заводы у нас были зарегистрированы в округе. Для нас это было хорошо. Пусть 50% от положенных налогов, но платили они нам, в наш бюджет. Против этого восстали Трутнев (бывший мэр Перми – прим. авт.) и Игумнов. Я когда с ними в Перми встречался, глаза всегда опускал. Полгода мы боролись. А потом они, Трутнев и Игумнов, в Москву обратились. И нам перекрыли финансирование по всем федеральным программам. Мы были вынуждены отменить льготное налогообложение. Наверное, у Климова появилась некая обида, что мы так сделали.

Финансирование перекрыли, денег нет, люди зарплату, пособия не получают, долги по коммунальным платежам у бюджетных организаций. На меня все, как на врага народа смотрели. Митинги устраивали. Один раз со всего округа, со всех районов интеллигенцию привезли. Мы на сцену городской площади втроем вышли: я, Рычков Виктор Васильевич (тогда был представителем президента РФ в округе, сейчас – глава округа – прим. авт.) и Четин Иван Васильевич. Нашлись «друзья», которые мужиков подпоили. И я чувствую, что диалог не получается никак. Было жутко. Домой пришел, даже «скорую» вызывали, давление скакнуло, полдня со мной возились.

Фото: Парма-Новости
“Был уверен, что выиграю выборы…”

Климов и Савельев (Геннадий Петрович, последний глава КПАО – прим. авт.) были депутатами в крае. Я могу только предположить, что за поддержку на выборах Савельев обещал место в Совете Федерации. И это факт, что после победы Савельева на выборах от округа в Совете Федерации было дано место Оганесу Оганяну.

Это редко, когда представителем становится не свой человек из субъекта. Я знаю, что Климов был помощником Оганяна. Хотя он нигде об этом не говорил, и официальных удостоверений, что он помощник, не показывал. Во время выборов мы встречались с Савельевым три раза, с Климовым встречались. Они мне предлагали снять свою кандидатуру с выборов, обещали место в Совете Федерации. Но тут нет никаких гарантий. И если я снимаюсь, когда предвыборная кампания идет полным ходом, значит, изменяю своему народу.

Я был уверен, что выиграю. Первый тур же я выиграл. Перед вторым туром проводили опросы, 65% за меня были. Даже при 40% считается, что кандидат проходящий, я был уверен. В день выборов у нас была ошибка. Доверенности моим наблюдателям подписал не я. Я был на встречах на севере округа, а Чугайнов – начальник штаба. А по закону они недействительны, должен я лично подписать. Поэтому мои люди не присутствовали при голосовании. Пока мы эти доверенности сделали, пока довезли до Гайн – время ушло. Я проиграл тогда. Мне предлагали работу в Москве, в Минфине. И если посмотреть, то практически все бывшие главы, губернаторы округов сейчас в Москве. Я не хотел в Москву. Мне предложили работу в Заксобрании Пермского края. Я работал руководителем аппарата. Это высшая государственная должность, приравнивается к заместителю председателя Правительства.

Фото: Парма-Новости
Жалко, что округ не сохранили

Бог спас, что я не участвовал в этом позорном процессе. Коми-Пермяцкий округ – это единственный субъект, где более 50% коренного населения. У нас, коми-пермяков, 62% было, ни одного субъекта такого нет. Объединение – это в целом политика государства. Когда 89 субъектов, руководить не так-то просто. Когда крупнее, и Правительству, и Министерствам проще.

Мы были первыми, кого объединили. Как так получилось, что 90% проголосовало «за» объединение, большой вопрос. Из 10 автономных округов остались шесть. Ни Чукотку, ни Ханты-Мансийский и другие округа трогать не стали. Эти округа были доноры, и люди бы там не проголосовали за объединение. Если бы у нас коми-пермяки высказались против, а Пермская область «за», референдум бы не состоялся. Мы бы остались автономным округом. В декабре будет 10 лет, как объединили. И мы остались без всякого особого статуса. То, что нам обещали: дополнительные рабочие места, один из замов председателя Заксобрания Пермского края – представитель от округа, больше квот в Заксобрании – ничего этого нет. За эти годы численность населения снизилась на 30%. Трудоспособные, молодые люди – все уехали. Сколько талантливых врачей мы потеряли, которые и в Тюмень, и в Ханты-Мансийск уехали. 1400 федеральных служащих было сокращено. Не было бы объединения, этого бы не произошло.

Текст: Яна Яновская, фото: Парма-Новости