«У меня такое чувство, что я прожил не свою жизнь, что ли, что меня лишили самого главного, – рассказывает 79-летний горожанин Иван Нешатаев, родственников которого расстреляли в 1937 году. – Все ведь могло по-другому сложиться, иначе. Понимаете? Но злости нет. К чему она?»
В день памяти жертв политических репрессий, который отмечается 30 октября, Иван Нешатаев предлагает организовать что-то типа «Бессмертного полка», чтобы почтить память невинно убитых жителей Кудымкара и Кудымкарского района в годы Большого террора.
– Народом чаша выпита до дна
За ту войну в четыре года,
Но всем нам помнится еще одна война,
Сгубившая часть нашего народа.
Вел ту войну палач из палачей,
С ним берии, ежовы и ягоды.
Мы испытали: нет войны страшней,
Когда воюют с собственным народом.
Людей тогда казнили без суда
По знаку палачей в расстрельных списках,
И жертвы исчезали без следа.
Над ними ни крестов, ни обелисков.
И данных нет – безмолвствуют архивы.
Родных могил уже не отыскать.
Друзья мои, пока мы с вами живы,
Успеть бы поименно их назвать,
– рассказывает наизусть стихотворение он.
Из-за ложных, выдуманных обвинений НКВД Иван Яковлевич остался без отца, дяди и деда. Его папу, 32-летнего Якова Николаевича, всадники увели прямо с поля, с уборки урожая – 6 августа 1937 года, а дядю, 25-летнего Ивана Николаевича, – 23 августа.
– Я тогда находился в утробе матери, – рассказывает горожанин.
Нешатаевы жили в деревне Захарово. Всех троих обвинили в контрреволюционной деятельности. Судили мужчин в Свердловске 17 сентября. Отца и дядю Ивана Яковлевича 22 сентября расстреляли, а деда, 64-летнего Николая Дмитриевича, приговорили к пяти годам лишения свободы. Вот только он тоже не вернулся домой.
«Сведения о дальнейшей судьбе вашего деда, а также месте отбытия им наказания в архивном деле не имеются. Справку о его реабилитации вы можете получить в облпрокуратуре. Выражаем вам искренне сочувствие в связи с трагедией, постигшей вашу семью», – говорится в письме за подписью начальника подразделения Управления Министерства безопасности РФ по Пермской области М.И. Чепкасова (авторские орфография и пунктуация сохранены).
С делами родственников и других односельчан (всего в деревне Захараво были арестованы 22 человека) Иван Нешатаев знакомился. Протоколы допроса, вспоминает он, сперва заполнялись карандашом. Арестованные отрицали свою вину. Впоследствии следователи стирали то, что было написано карандашом, и ручкой вписывали другой, нужный им ответ.
– Я это четко проследил сразу в нескольких делах, – рассказывает горожанин. – Вопрос звучал так: «Было ли у вас оружие?». Арестованный отвечал: «Не было». Следователь сверху ручкой переписал: «Да, было». Причем пытался попасть в буквы, написанные карандашом.
Жить без отца, признается Иван Яковлевич, было тяжело. Мать одна поднимала на ноги двоих детей.
– Жили бедно. Чтобы купить себе учебники, ходил в лес, собирал грибы и ягоды, сдавал их. К учебникам относился бережно, чтобы впоследствии обменять их на другие – для старших классов, – вспоминает он.
Из-за нищеты Иван Нешатаев чуть было не остался без аттестата. За обучение за три года нужно было заплатить 450 рублей. У Нешатаевых таких денег не было. Директор отказался выдать выпускнику аттестат. В итоге вмешался райком, и документ Иван Нешатаев получил, но уже в конце лета.
После службы в армии Иван Нешатаев стал работать в милиции. На вопрос, не возникало ли у него противоречий (все-таки его родные погибли из-за этой же системы), он честно отвечает:
– Бывало. И в нашей работе случались перегибы. Я видел их. Но сам всегда старался объективно подходить к каждому делу, основательно в нем разбираться, прежде чем кого-то в чем-то обвинять.
Уже несколько лет Иван Нешатаев вынашивает идею – провести 30 октября в Кудымкаре что-то типа «Бессмертного полка».
– На 9 мая проводят, почему бы и нам не провести. Полк, конечно, не соберем, но батальон – наверняка, – уверен он.
