Женщины в поселке рассказывают, что все эти мужики «уезжали на уголь» к предпринимателю Ульянову. Они работали вахтовым методом в лесу на обжиге древесины в уголь. В Усть-Березовку за ними приезжала машина. В основном, работать в лес ездили пьющие неблагополучные мужики.
Сейчас на эти заработки в лес никто из Усть-Березовки не ездит, а работодатель Сергей Ульянов намерен «сворачивать совсем это дело».
Сашка
Первым живым не вернулся с работы Сашка Колпак. В поселке он «приезжий», «не местный», поэтому и фамилию у него люди в поселке точно не помнят, говорят, «года три прошло, как умер».
– Слух прошел: то ли умер, то ли убили, – рассказывают женщины в поселке. – Гроб привезли, необшитый, возле дома поставили, быстро-быстро попрощались, и все. Машину на похороны «с угля» давали. Был бы путний, может, кто-то бы и вступился. Никто ответственности не понес.
Катя Сучкова, жена пропавшего Сергея Леонтьева, вспоминает, что на голове возле виска у мертвого Сашки Колпака была большая гематома, но «почему-то никто на это внимания не обратил.
Петя
«Уехал на уголь» и Петр Трушников. Его жена Вера Садекова рассказывает, что в мае 2012 года она с мужем переехала жить к маме в Усть-Березовку из деревни Ферма Пермского района. По профессии муж сварщик, и для каких-то сварочных работ его взял на работу вахтой предприниматель Сергей Ульянов.
4 июля 2012 года Петр уехал в Усть-Силайку Кочевского района. А уже через четыре дня знакомая сказала Вере, что звонил в поселок Ульянов и спрашивал, пришел ли Петя домой.
– Я не поверила, – рассказывает Вера. – Как он домой пойдет, если работать уехал?
11 июля Вера попала в Юрлинскую больницу, где пролежала 10 дней. Приехав домой, она стала звонить Сергею Ульянову и выяснять, где ее муж и что с ним. Работодатель объяснил, что еще 8 июля Петр спросил, как дойти до Усть-Березовки, и ушел домой.
Вера написала заявление в полицию. Лес прочесывали полицейские с собаками и добровольцы. А Вера поехала к «икотке»:
– Она мне сразу сказала, что убили двое, – рассказывает Вера. – Сказала: “Не ищите. Его найдут посторонние люди, и к зиме вы его похороните”.
В конце сентября участковый сказал, что Вере надо ехать в Кочево. Грибник в лесу нашел останки тела, предположительно Петра. Полицейский дал Вере полиэтиленовый пакет, где были несколько косточек, останки черепа и мужские трусы.
– Я спросила, есть ли челюсти. Потому что я точно знала строение зубов, какие есть, каких нет, – уже без слез и эмоций рассказывает Вера. – Мне дали то ли верхнюю, то ли нижнюю, и я сразу сказала, можете на экспертизу не возить, это он.
1 ноября Вера поехала в Пермь забирать после экспертизы то, что когда-то было ее любимым мужем – полиэтиленовый пакет с косточками и трусами. 3 ноября она похоронила Петю.
– Как и сказала «икотка» – ближе к зиме, – подмечает Вера.
7 ноября вышло постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, поскольку «установить причину смерти по сохранившимся скелетированным останкам трупа ввиду значительных разрушений не представляется возможным… свидетельств, что смерть имела криминальный характер, не получено».
Вера уверена, что ее мужа убили. Точная дата смерти не установлена.
– Мы 18 лет с ним прожили, пусть детей не было, но мы очень любили друг друга, и я его очень хорошо знала, – говорит Вера. – Он хоть и выпивал, никакой белой горячки никогда у него не было. То, что написали – этого не может быть, что у него белая горячка началась.
Сережа
Катя Сучкова из коробки с документами и фотографиями достает круглую фоторамку, диаметром с чайную кружку. На фотографии, на фоне украшенной мишурой елки, улыбается она сама, ее пропавший муж Сергей Леонтьев и два сына. У Кати есть еще одна маленькая фотография Сергея, размером три на четыре, сделанная для каких-то документов. Катя полтора года не знает, что стало с ее мужем – живой он или нет.
История Сергея Леонтьева очень похожа на историю Петра Трушникова. 28 июня 2014 года он уехал «на уголь» к предпринимателю Сергею Ульянову в деревню Новожилово Косинского района. 2 июля он ушел в неизвестном направлении, и больше его никто не видел. Искали полицейские, искали кинологи с собаками, добровольцы, но ничего не нашли.
– Думаю, что его убили, – говорит Катя. – Безысходность такая, и даже на могилку к нему прийти нельзя. Он и охотник, и ягодник… Он не смог бы заблудиться, лес для него – самое родное.
После исчезновения Сергея по поселку пошли разные слухи. Будто бы пьяные мужики на вахте то ли подрались из-за бутылки водки, то ли стали выяснять, кто мастер, а кто нет, и Сергея убили, а чтобы скрыть следы – сожгли в топке. А не раз судимый Мишка Хряк, который вместе с Сергеем был на вахте, сказал, что его съели.
– Он сам сознался. Сказал: «Есть на мне грех, ел человека, мясо сладкое», – рассказывает Вера Садекова. – На следующий день пошел в отказную, говорит, что не было такого.
– Могу поверить, что он его съел, – говорит Катя Сучкова. – Он и собак, и кошек ел.
С первого взгляда не определишь, сколько Мишке Хряку лет, и не скажешь, что это рецидивист, который в общей сложности отсидел 24 года «за воровство», «за драку», «ну, убийство одно было». Его окладистая, чуть курчавая седая борода, внимательные глаза и правильные черты лица больше напоминают портрет писателя. Он не скрывает, что «лет шесть, наверное» ел собак.
– Мясо есть мясо, только ребра отличаются, – говорит Мишка. Но на вопрос о вкусе человеческого мяса резко вспыхивает, – Идите вы (мат)! Не жрал я его! Меня уже (мат) допрашивали! Я так сказал, потому что они (родственники Сергея Леонтьева – прим. авт.) меня уже (мат)! Это я специально для них сказал, со злости сказал, а может, пьяный был. Пьяный язык не доводит до добра никогда. Я его вообще не видел, видел только, что убегал он. Тапочки надел и убежал.
Через суд Катя Сучкова оформила выплату пенсии по потере кормильца на несовершеннолетнего сына. В суде ей сказали, что если через год не найдут, будет считаться мертвым.
“Криминала нет”
Работодатель Сергей Ульянов говорит, что главная причина бед – это водка. И сам он виноват лишь в том, что имеет дело с такими людьми, которые безбожно пьют.
– Люди едут работать взрослые, возможности их охранять и наблюдать за ними у меня нет, – объясняет Сергей Васильевич. – Все, что от меня требовалось, я сделал. Сразу сообщил в милицию, выделял машину, чтобы людей на поиски привезти, на похороны выделял машину. В населенных пунктах могут рассказывать всякие домыслы. Последние год-два усть-березовских совсем не беру, они мне вообще не нужны.
Исполняющий обязанности Гайнского межрайонного следственного отдела СУ СКР по Пермскому краю Андрей Пыстогов говорит, что если были бы хоть малейшие признаки криминального характера, однозначно были бы возбуждены уголовные дела.
– Насколько я помню, эти люди страдали хроническим алкоголизмом, – объясняет Андрей Пыстогов. – Кто-то, может, и сводит эти случаи в одно, но по всем материалам исчезновения были на фоне длительного злоупотребления алкоголем. Работодатель сам не местный, постоянно он на вахте не находится. Домыслы людей голословные. Мы сразу выезжаем на место, проводим осмотр, и работаем не только мы, но и оперативники. Признаков какого-то криминала однозначно нет.
Сергей Ульянов считает, что главная беда Усть-Березовки и подобных ей поселков в том, что у людей нет работы, и поэтому они спиваются.
– Если глубоко копнуть, глава района должен подумать, чем занять этих людей. Хоть маленькую пилораму открыть, – рассуждает предприниматель. – Одна Усть-Березовка – целый лесопильный цех. Почему такие большие населенные пункты у нас брошены, никому они не нужны. В Кочевском районе, например, в каждой деревушке худенькая пилорама стоит. Почему нельзя найти предпринимателя, даже помочь ему, чтоб он пилораму открыл? Когда человек озабочен каждый день ходить на работу, он не ведет себя так. А когда человек месяцами пьет, и его увозят на работу, выдерживает несколько дней нормально – и потом белая горячка.
