Поменял специальность, когда уже успел десять лет (вместе со службой в армии) в медицине проработать. Пошел учиться в Лесной техникум на строительство автомобильных дорог. В итоге в дорожном строительстве проработал 33 года. И я не разу не пожалел, что поменял специальность.
Как строили дороги раньше
Тогда – в 70 – 80 годы – в округе много дорог строили. И я строил. Когда мы строили дороги, то в верхний слой асфальта добавляли асбокрошку. Это мелкая щебенка, возили ее из Асбеста. Она состоит как бы из волокон, благодаря чему покрытие становилось крепче. А сейчас добавляют ее или нет, не знаю.
В те годы считалось, что асфальт, если его нормально положить, не должен разрушаться или крошиться. Асфальт должен только изнашиваться. И без капитального ремонта асфальт должен работать 10 – 15 лет. А сейчас как? Не успели положить – через год, а то и полгода, все валится, крошится.
Как уезжал из Кудымкара и почему вернулся
В скором времени, как закончил учиться, уехал на Север. Двадцать три года жил на Севере. Строил дороги там. А когда вышел на пенсию, потянуло домой в Кудымкар. Вот жил в Тюмени: все благоустроено, все хорошо, не найдешь ни пылинки, все убирают, все чистят. А мне все равно в Кудымкаре, хоть тут и не ухоженно, нравится больше, здесь я дома. Там чисто, уютно, а знакомых мало. Почти никого нет: жена, дочка да внучка. Идешь по улице как Штирлиц. А в Кудымкар приехал, на улицу вышел – одного, второго, третьего знакомого встретил.
Как хапуги наживаются на дорогах
Почему сегодня дороги дорого строить? Чтобы привезти щебенку, ее нужно брать у какого-нибудь частника. А частники – они хапуги. Они назначают цены порой неадекватные. По-моему, это болячка у нас по всей России. Это приводит к удорожанию строительства. Битум, допустим, надо. Песчано-гравийную смесь надо. Это все тоже надо у частников покупать. В советское время антимонопольная система работала. А сейчас хотя у нас есть антимонопольная служба, она явно не дорабатывает. Я больше этого человечка вижу на экране телевизора. От него, по-моему, толку мало. Кто какую захотел цену назначить, такую и назначил.
Как у Медведева проходят совещания
России, честно говоря, нужны хозяйственники, а не «правительство двух подъездов». Вот когда Медведев проводит совещание какое-либо, у министров его тупые взгляды. Они уткнутся в бумаги и либо безразличны, либо боятся не совсем здоровых вопросов со стороны Медведева. Потому что он сам не разбирается. Он не знает, какой умный вопрос задать. А на неумные вопросы очень сложно отвечать. Лично я не могу. Я люблю прямой вопрос, и на прямой вопрос конкретный ответ давать.
Как в России развалили армию
Смотрите, какой был ажиотаж, когда на Украине произошел переворот: «Мы защитим русскоязычное население, русских». Где сейчас защита? Сегодня Луганская и Донецкая области, можно сказать, в крови утопают. Их долбят там. Женщин, детей из гаубиц бьют. Почему Россия ничего не предпринимает? Да потому что она не совсем готова к этому, по-видимому. Армия у нас очень ослаблена на сегодня. В армии должен быть один миллион человек, а у нас где-то 600 – 700 тысяч человек. Когда пришел к власти Ельцин, он такую фразу бросил: «Внешних врагов у нас нет». Отсюда все и пошло. Развал пошел. И теперь в локальных конфликтах вооружения у нас не хватает, достойного ответа дать мы не можем. Плюс солдаты сейчас служат вместо трех лет (я когда-то уходил на три года) год. Сколько раз они стреляют за год? Да на генеральских дачах, наверное, больше работают? Они в 19 лет с армии приходят. Какие это защитники? А Сердюков этот?! Не случайно его называют министром-табуреточником. До того, как стать министром бороны, он торговал мебелью. Сейчас, наверное, Путин задумывается, что они натворили с Сердюковым.
А оборонно-промышленный комплекс как сейчас поднимать? Вот сломалась машина, помню. Какой-то узел вышел из строя, ее к забору поставили. Сломалась другая машина, для нее уже нужно какие-то крупные запчасти привезти, надо ждать две – три недели. А у первой машины незначительная поломка, а запчастей нет. Водителю говорят: «Да ты возьми пока на два – три дня деталь со второй машины, потом вернешь». Он взял, а обратно не поставил. Сломалась, сняли, не поставил. Потом что-то еще сняли. И также, я думаю, с заводами оборонно-промышленного комплекса произошло – растащили их.
Как поссорился с бывшим главой администрации
Раньше мы с Асатряном в шахматы играли, ходили вместе в шахматный кружок. Когда он стал главой администрации, ходить в кружок перестал. Я у него спрашивал, почему. По мне – хоть ты министр, а на шахматы время уделять должен. А он: «Некогда». Потом я был у вас экспертом по дорогам. И Асатрян сказал, что не подаст мне больше руки. «Ну и не подавай, – сказал я ему. – Это говорит лишь о твоей культуре». Сейчас мы с Асатряном не общаемся. Но когда видимся на улице, здороваемся.
Как решил встать на защиту Голубкова
Сейчас я вошел в состав инициативной группы по сбору подписей за Голубкова. Люди многие говорят: «Давно надо было Голубкова снять!» Я говорю: «Не надо так считать. Вы здесь живете. У вас должно быть чувство патриотизма». Это что сейчас получается – гонцы из Перми будут приезжать под видом от Басаргина (насколько они от Басаргина, я вот что-то сомневаюсь) и порядок в нашем городе наводить? Голубкова избрали люди. В том числе я голосовал за него. И те депутаты – 15 человек, которые проголосовали за его отставку, я тоже кого-то из них выбирал. Почему они так проголосовали? Они мне в душу плюнули, так проголосовав. И я говорю людям: «Хоть бы был Голубков, хоть бы черт рогатый сидел и его сняли, я был бы тоже против». Потому что голосовали люди за него, а решение по отставке приняли депутаты.
Я понимаю Голубкова, как руководителя. Я был сам, потому что в таком положении. Я ведь прорабом работал. В моем подчинении находились люди. И мне порой приходилось на них давить, потому что бывают моменты, что без давления ты не сделаешь какое-нибудь дело. Приходится давить, может поругаться, голос повысить, а может вообще поматюкаться порой. У Голубкова, по-видимому, вот это есть. А депутаты все равно люди образованные (там и врачи, и преподаватели), есть самолюбие у каждого, и вот они, может, решили ему отомстить.
